Это я, отрицавший тирана не за то, что он зверь и вандал, а за то, что он глуп. (с)М.Щ. Мэджикарп Антон смотрит на людей с интересом
Мне обещали прощать и надеяться,
Если по случаю лучшее сбудется,
Если ветрами печали развеются,
Если сверхновая ночью почудится.
Мне обещали отсрочить долги мои
До бесконечности, до отощания -
И обещания вылились в мнимые
Признаки бегства от обнищания.
И приходил я, забытый и брошенный,
К бывшим знакомым, друзьям и приятелям,
Только ненужный я был и непрошенный,
И разговаривали, как с предателем.
Глаз я искал, что утешить могли меня,
Памяти, знавшей моё имя-отчество -
Но у минувшего не было имени...
И зародилось во мне одиночество.
И обещал я не верить, не каяться,
Души людские поставив мишенями,
Даже тогда, когда враг постарается
Пол предо мной исцарапать коленями.
И обещал я, как яблоки кислые,
Лица давить, усмехаясь над жертвами -
И, не спеша, небольшие долги свои
Стал возвращать заказными конвертами.
И не поверил, когда безутешная
Письма писала мне лучшая самая -
Их разрывал, не читая, небрежно я,
И не отправил в ответ телеграммы я.
И не добил я больного и хилого,
Дабы мои оправдались пророчества -
Он не погиб, но и я не простил его,
И ликовало во мне одиночество.
...Но, не спросясь у живущего племени,
Было недолгим его ликование,
И у минувшего не было времени,
Чтоб утвердить меня в новом призвании.
Как ни удерживал перерождение -
Сила родства всё во мне опрокинула,
Минула злость моя, как наваждение,
И одиночество начисто сгинуло.
И полетели опять обещания,
Незабыванью строча обязательства,
Снова прощение, как бы прощание
С манией видеть во многом предательство,
Вихрями нежность устои коверкала,
Стёрлась печать отрешения дочиста...
Только в прихожей квадратное зеркало,
Как трафарет моего одиночества.
(с) М.Щ.
Если по случаю лучшее сбудется,
Если ветрами печали развеются,
Если сверхновая ночью почудится.
Мне обещали отсрочить долги мои
До бесконечности, до отощания -
И обещания вылились в мнимые
Признаки бегства от обнищания.
И приходил я, забытый и брошенный,
К бывшим знакомым, друзьям и приятелям,
Только ненужный я был и непрошенный,
И разговаривали, как с предателем.
Глаз я искал, что утешить могли меня,
Памяти, знавшей моё имя-отчество -
Но у минувшего не было имени...
И зародилось во мне одиночество.
И обещал я не верить, не каяться,
Души людские поставив мишенями,
Даже тогда, когда враг постарается
Пол предо мной исцарапать коленями.
И обещал я, как яблоки кислые,
Лица давить, усмехаясь над жертвами -
И, не спеша, небольшие долги свои
Стал возвращать заказными конвертами.
И не поверил, когда безутешная
Письма писала мне лучшая самая -
Их разрывал, не читая, небрежно я,
И не отправил в ответ телеграммы я.
И не добил я больного и хилого,
Дабы мои оправдались пророчества -
Он не погиб, но и я не простил его,
И ликовало во мне одиночество.
...Но, не спросясь у живущего племени,
Было недолгим его ликование,
И у минувшего не было времени,
Чтоб утвердить меня в новом призвании.
Как ни удерживал перерождение -
Сила родства всё во мне опрокинула,
Минула злость моя, как наваждение,
И одиночество начисто сгинуло.
И полетели опять обещания,
Незабыванью строча обязательства,
Снова прощение, как бы прощание
С манией видеть во многом предательство,
Вихрями нежность устои коверкала,
Стёрлась печать отрешения дочиста...
Только в прихожей квадратное зеркало,
Как трафарет моего одиночества.
(с) М.Щ.